Твоя хладность - как грелка аппендициту.
Твоя страстность - как холециститу лёд.
Твоё сердце, даже когда разбито,
как старый будильник, как старый политик, врёт.
Увы! Моржовый не вышибить журавлиным
клином - увы! - осиновым всё сошлось,
Останешься в сердце поцелуем ванильным,
Прости любимая, видимо, не срослось.
Хэллоуин. Это было куда более необычное сборище, чем что бы то ни было. Прецедентный случай, когда в каждом уголке Риверсайда, на каждом квадратном метре этого зала, в каждых глазах учащихся читались сильные эмоции, читался страх, боль, отчаянье, страсть, любовь и ужас. 31 октября. Еще немного осталось до момента, когда стрелка на циферблате сделает свой последний рывок и остановится на отметке "12". Еще немного осталось до момента, когда человек, как будто по щелчку пальцев, перестанет чувствовать тяжесть на своих плечах и перешагнет в новый день, в новый месяц, который сулит куда больше захватывающих событий.
Это не Рождество, и даже не чей-то день рождения. Это Хэллоуин, который, как ни странно, порой бывает куда важнее всех остальных праздников. Это день, когда не надо прятать свою истинную сущность под маской повседневности и банальности. Можно просто быть самим собой, не стесняясь, не боясь и не скрываясь.
Эта атмосфера завуалированной вседозволенности ему определенно нравилась. Как бы забавно это не звучало, но в первые в жизни он действительно захотел понравится девушке, не соблазнить и бросить, а именно понравится. В течении нескольких секунд он не отрываясь смотрел в ее глаза. И пусть в полумраке их цвет было не рассмотреть, но Дереку помнил, они были зелеными.
Ее шепот обжигает его губы закрытые повязкой, что находятся в такой соблазнительной близости от ее губ. Кажется, что еще пара секунд, и Дерек сорвется, сбросит маску и поцелует ее, заставляя отстраниться от всего мира, утопать друг в друге и мечтать об одиночестве на двоих в пустой комнате. но вместо этого он только отвечает:
- Не особенно, - говоря ей на ушко,- но пахнешь ты изумительно.
И вот они покидают зал. Ее холодная ладошка крепко сжата в его руке. Они уходят, покидают только-только разгоревшийся праздник жизни. И пока они все дальше удаляются от эпицентра всеобщего веселья, можно продолжить эту маленькую игру, что заставляет пульс учащенно биться, а по коже бежать мурашкам.
Они шли-шли и наконец - дошли.
- Да, а я укрался по собственному желанию, - ее слова снова заставили улыбнуться: искренне, сознательно и вроде как не заметно для ее глаз.
Дверь из полированного дерева, замок открывшийся с характерным щелчком и приглашающий жест хозяйки комнаты. О боже, как многообещающе. Светлая комната, фиолетовое покрывало и куча книг. Мда, никогда бы не подумал, что девушки предпочитающие такие платья умеют читать, - подумал он отстранено.
- Тебе важно, что я подумаю? - осведомился он, в очередной раз поражаясь этой непосредственности, которой сопровождалась всякая новая реплика слетавшая с ее уст. - Поверь. я не считаю тебя легкомысленной.
Подойдя к ней довольно близко, Дерек прошелся кончиками пальцев по краю ее атласной маски и негромко попросил:
- Закрой глаза.
Стоило девушке выполнить его просьбу, как успевшая надоесть маска была спешно сброшена на пол. Теперь его лицо ни что не прикрывало, но за закрытыми глазами девушка просто не могла этого видеть.
В течении нескольких секунд он просто на нее смотрит, пытается понять, кто именно прячется за маской, но время проходит, а губы Дерека, вместо того, чтобы поцеловать девушку в губы, скользят мимо, оказываясь на щеке, опускаясь на шею и зависая там в поисках бьющейся жизни. Вот кому нужно было одевать костюм Дракулы, что жадно рвется к пульсирующим артериям на шее, что любит темноту и красивых женщин.
- Ты самая необыкновенная девушка, что мне приходилось видеть, - шепчет он и, зарывшись пальцами в ее волосах, развязывает ленты удерживающие черный атласный лоскут на ее лице.
И ее маска упала и во теперь Кеннеди готов был наговорить кучу комплиментов и приятных слов той, которая за столь короткий срок заняла все его мысли. Но встретившись взгляд, с расширившимися от ужаса глазами Роксаны Дешанель, Дерек повременил с комментариями. Что не говори, а сам он был банально шокирован таким поворотом событий. Он даже не выругался! Сам факт того, что Кеннеди просто молчал, а не исторгал из себя гадость,за гадостью уже было из области фантастики.
Вот дерьмо! – только и подумал он, быстро соображая, что эта стипендиатка его автономное наваждение, которое совсем скоро рискует перерасти в тотальное. Раз так, то это все следует пресечь на корню здесь и сейчас, пока я окончательно не помешался на зеленоглазой врушке!
И снова злость на самого себя и на нее заодно накатывает новой волной. Слишком много неправильно реализованных желаний, о которых ты очень скоро пожалеешь.
Два шага вперед и вот Рокси совсем рядом, тонкий аромат Oblique слегка сбивает с намеченного курса, а от трепетного взгляда, как у олененка Бемби, просто хочется провалиться сквозь землю, но, ни одна от него этого не дождется, даже она, уж тем более она!
- Знаешь почему я здесь с тобой, а не с кем-то другим? - голос звучит тихо и глухо, - я выбрал ту, с кем было бы здорово развлечься вовремя и после вечеринки. Если ты тешишь себя сказочками о том, что эта судьба, то выбрось все это из головы, слышишь, - его руки легли на плечи девушки и ощутимо встряхнули, лишний жест, который был необходим скорее ему, чем ей. - Я не хочу, чтобы ты думала о том, чего нет. Дешанель, не сходи с ума, - и лажил он на то, что на самом деле, больше и не видел никого кроме, таинственной красотки в красном, к которой его влекло, как магнитом. Ей это знать совсем не обязательно. – Я просто искал девочку на ночь, поздравляю, ей оказалась ты, удачно, правда? Ну, когда приступим к продолжению банкета? – он вздернул бровь в притворном любопытстве. Кеннеди вел себя по-скотски, провоцируя ее поскорее выставить себя вон, иначе ещё немного и он растеряет даже те крохи самообладания, которые в нем ещё есть.
